К началу | Библиография | Статьи о кино | Мультимедиа | Альманах | Ссылки

 

 

Анатолий Вершинский

 

«…всем приходящим

безмездно врачевание»^*

 

 

5 марта 2003 г. в Патриаршей резиденции в Чистом переулке Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II и министр здравоохранения России Ю.Л. Шевченко подписали Соглашение о сотрудничестве между Московской Патриархией и Министерством здравоохранения Российской Федерации. И это отнюдь не начало, а продолжение совместной работы. «Первое аналогичное Соглашение между Московской Патриархией и Министерством здравоохранения было подписано в начале 90-х годов, - отметил в своей речи после подписания документа Предстоятель Русской Православной Церкви. - За это время наше сотрудничество настолько развилось и углубилось, что нам потребовалось обновить текст Соглашения… Я думаю, что сотрудничество со столь благородной отраслью, какую представляет Министерство здравоохранения, для Церкви является естественным. Мы будем всячески стараться и дальше углублять и развивать уже сложившиеся традиции соработничества с ведомством, призванным охранять здоровье россиян».

Соглашением предусматривается сотрудничество сторон в таких областях, как развитие услуг в сфере оказания медико-социальной помощи; профилактическая деятельность и медицинское просвещение населения; оказание медицинской помощи инвалидам, иным социально уязвимым группам населения; обеспечение ухода за больными на дому и в стационарных учреждениях здравоохранения, создание в них условий для выполнения православных обрядов; подготовка персонала, сестер милосердия для оказания медико-социальной помощи, разработка правовых актов по ее вопросам, проблемам биомедицинской этики и иным; взаимодействие в сфере благотворительности и милосердия, в преподавании гуманитарных дисциплин.

Церковь заботится не только о духовном здоровье своей паствы. Издревле те ее служители, кто сведущ в деле врачевания, бескорыстно помогают мирянам исцелять их телесные раны и немощи. Многие ли читатели знают, кем на Руси были устроены первые больницы?

 

ПОЗДНЯЯ ОСЕНЬ 1263 г. Александр Невский, великий князь владимирский, возвращается из Орды на Русь. Путь лежит через Нижний Новгород, порубежную крепость на стрелке Оки и Волги. Александр Ярославич болен, он захворал еще в Сарае, ставке хана Берке, ему бы подлечиться у искусных китайских врачевателей, пользующих самих Чингисидов, но больше не может задерживаться князь – и без того едва ли не год продержал его подле себя ордынский правитель. Спешит Александр после долгого отсутствия к семье, к соратникам, к неизбывным заботам владимирским. Так почему от Нижнего санный свой поезд он направляет не вдоль Оки да Клязьмы в стольный Владимир, но левобережьем Волги в украинный Городец?

Может, предчувствуя смерть, Александр Ярославич хочет повидать наследника? Именно в Городце номинально княжит его третий сын, малолетний Андрей. Или причина задержки - досадное межсезонье? Идет ледостав, переправа через Волгу затруднена или вовсе невозможна (на лодках – уже, на санях – еще), и нужно дождаться, пока река замерзнет. Старинный же Городец, отстроенный после Батыева разорения, более удобен для остановки, нежели молодой, малонаселенный Нижний Новый город...

В попытке понять, зачем все-таки Александр Невский направился в Городец, вспомним, где он встретил свою кончину, наступившую 14 ноября 1263 г. А преставился Александр Ярославич, по мнению исследователей, в Федоровском Городецком монастыре. В одной из его келий принял он перед смертью великую схиму – высший иноческий чин. Но за этим ли везли князя в обитель? Ведь не о приготовлении к смерти думали его спутники – воины и лечцы.

Конечно, придворные врачеватели были опытны и хорошо изучили недуги своего господина. Однако условия предзимней дороги, спартанский (вернее, степняцкий) походный быт не способствовали успешному лечению. Тяжело захворавшему требовались покой и надлежащий уход. Говоря на современном врачебном жаргоне, больному были показаны условия стационара.

Но причем тут православная обитель, возможно, спросите вы. Дело в том, что именно в монастырях размещались первые русские больницы.

 

«ЛЮДИ В БЕЛЫХ ХАЛАТАХ». С легкой руки поэта-песенника это выражение стало расхожим синонимом слова «врачи». Но ко многим целителям отеческой древности применимо иное определение: люди в черных ризах.

Летописи и жития святых повествуют о врачебной деятельности монахов Киево-Печерского монастыря. О его основателе Антонии, жившем в XI в., «Киево-Печерский патерик» рассказывает: «...преподобный старец сам служил болящим и исцелял их своею молитвою; но, покрывая смиренномудрием дар исцелений, заключавшийся в его молитве, он то зелие, которым питался, благословлял и подавал как лекарство, и больные, приняв его, каким бы недугом одержимы ни были, становились здоровы». Итак, Антоний пользовал страждущих травами и кореньями (вероятно, в виде настоев и отваров), кои употреблял сам в качестве еды и питья. В сочетании с психотерапевтическим эффектом молитвы, полагают современные медики-материалисты, это траволечение давало отличные результаты.

Из жития Антония также известно, что до того, как основать пещерную обитель под Киевом, он посетил Константинополь, затем принял постриг на Святой горе Афонской, монашествовал там и стал «примером и наставником ко спасению для многих, и сам достиг больших степеней совершенства». Похоже, именно в Византии, где многие церковнослужители имели светское образование, полученное в ее лучших философских школах с обязательным преподаванием медицины, – похоже, именно здесь усвоил Антоний первые уроки врачевания. В дальнейшем он пополнил свои познания рецептами русских лечцов и собственными находками.

Подробней освещена летописцем врачебная деятельность блаженного Агапита – современника и последователя Антония. По словам хрониста, Агапит был «безмездным врачом», то есть не брал платы (мзды) за свои услуги. Лечил же не только иноков, но всех, кто обращался в Печерский монастырь за помощью. «Легкие» больные приходили к Агапиту в келью, к тяжело захворавшим шел он сам, готовил им лекарства, оставался с ними до их поправки.

Знаменитый пример успешного исцеления – «история болезни» князя Владимира Всеволодовича, позже прозванного Мономахом. В ту пору он княжил в Чернигове; занемог и отправил посыльных за Агапитом в Киев. Однако печерский инок, давший обет не покидать обители, отказался поехать в Чернигов. Но и не помочь больному он не мог. Расспросил о симптомах болезни князя у его посланцев, приготовил требуемое лекарство и передал его Владимиру. Когда же тот исцелился и прислал в награду Агапиту богатые дары, «безмездный врач», верный славе бессребреника, не принял их, но велел раздать неимущим... Характерно, что в знаменитом «Поучении Мономаха» есть заповеди, в которых нормы христианской морали сочетаются с медицинскими рекомендациями: «Лжи остерегайтеся, и пьянства, и блуда, от того ведь душа погибает и тело... Больного навестите, покойника проводите, ибо все мы смертны...» Наверное, записывая «на дальнем пути, да на санях сидя» эти сентенции, Владимир Всеволодович вспоминал о своей болезни и чудесном исцелении.

 

НАРЯДУ С АНТОНИЕМ И АГАПИТОМ получили известность «целебник Печерский» Дамиан, Пимен Постник, иконописец Алипий, который лечил проказу и кожные болезни, применяя в качестве мазей «вапы» (краски) собственного изготовления. Занимались врачеванием в лавре и другие монахи. При обители были устроены специальные помещения (по сути, больничные палаты), где находились тяжело больные; за ними ухаживали дежурные братья-иноки. Так что корень у слова медбрат – истинно христианский, православный. Как, впрочем, и у слов медсестра, сестра милосердия. В средневековых русских источниках детально описан уход женщин-мирянок за больными. Они «больным служаша, горшки и прочия их сосуды умываша и варении их искушаша, ложицы их подаяша, хлеб резаша, брашну приносяша, чашницы подаяша и прочие прислужения им творяша».

«Люди в черных ризах» занимались врачеванием не только в Киево-Печерской лавре. В конце XI в. стараниями митрополита Ефрема, родом грека, Киев обрел «больницы всем приходящим безмездно врачевание». Появились монастырские больницы и в других русских городах: в XI столетии – в Переяславле на Днепре, позже – в Новгороде, Смоленске, Чернигове, Львове, Суздале... Ни одна значительная русская обитель не возводилась без «госпитальных палат». «Испокон веков монастыри были главной лечебницей всех страждущих и недужных, - пишет историк Е.В. Романенко в книге «Повседневная жизнь русского средневекового монастыря». – Когда человек заболевал телесно или у него болела душа, он шел в монастырь. В житиях записаны тысячи самых простых и самых невероятных чудес, причем обычно указываются имя и фамилия больного, сообщается, где он жил и чем болел. По молитвам святых в обителях исцелялись от слепоты, беснования (психических заболеваний), бесплодия, зубной боли, расслабления (паралича), проказы и других болезней».

Разумеется, была больница и в Городецком Федоровском монастыре. И в ноябре 1263 г. занемогший в дороге Александр Ярославич Невский наверняка стал ее пациентом. Увы, слишком поздно...

 

ОТКРЫТЫЕ КАЖДОМУ, монастырские больницы были доступны не всем. Обители, при которых они устраивались, располагались, в основном, в городах или вблизи их. Сельское же население, в большинстве своем, по старинке пользовалось услугами знахарей и лечцов – народных врачевателей. А в простейших случаях занималось самолечением. Благо, «аптека» рядом – в роще, на лугу, на огороде. И едва ли не в каждом дворе – парная баня, лучшее санитарно-гигиеническое, а порой и лечебное, средство.

Современный историк медицины Т.С. Сорокина приводит список снадобий, которыми пользовались на Руси для профилактики и лечения болезней. Первостепенную роль играли лекарственные растения, их компоненты и производные: полынь, крапива, подорожник, багульник, бодяга, цвет липы, листья и сок березы, кора ясеня, можжевеловые ягоды и многое другое. Из огородных культур повсеместно использовались лук, чеснок, хрен.

Среди лекарств животного происхождения главное место занимал мед. Применялись также кобылье молоко, оленьи панты, сырая печень трески.

Хорошо знали на Руси лечебные средства из мира минералов и их соединений. Таковы уксус и медный купорос, скипидар и селитра, сера и мышьяк, серебро и ртуть. (Кстати, целебные свойства красок, применявшихся иконописцем Алипием для лечения прокаженных, ученые объясняют тем, что в их состав входили масло и известь.) Разумеется, минералы и яды могли прописывать и правильно дозировать лишь знатоки. Из документов середины XIV в. известно, что в Новгороде той поры приготовлением лекарств занимались алхимики.

Русская медицина была открыта веяниям как с Запада, так и с Востока. На Руси находили приют выходцы из Византии, Болгарии, Армении, Сирии, из немецких земель и стран ислама. Среди них были врачи. Их методы и приемы могли разительно отличаться от местных (по преданию, некий врач-армянин, только взглянув на больного, определял природу и исход заболевания). Но в конечном счете - их опыт и секреты ремесла пополняли сокровищницу естественнонаучных знаний нашего Отечества.

 

МОНАСТЫРСКИЕ ВРАЧИ ЛЕЧИЛИ «БЕЗМЕЗДНО». Мирские – оказывали помощь за плату, ведь своим ремеслом они зарабатывали на жизнь. Деревенские лечцы получали за свой труд большею частью натурой. Городские – преимущественно деньгами. О их гонорарах можно судить по документам той поры. В «Русской Правде», своде законов, составленном в начале XI в., одна из статей гласит: «Кто кого поранит мечом, но не смертельно, с такового взыскать в казну пени три гривны, а уязвленному, на излечение раны, – гривну». Исцелить рубленую рану – не занозу вытащить, тут нужен специалист, и ясно, что гривна (около 200 г серебра) предназначалась ему.

В эпоху непрестанных боев и ристаний врачевать раны, ушибы, вывихи приходилось часто, и всякий опытный лечец владел навыками хирурга. «Энциклопедия» XI в. – знаменитый «Изборник Святослава» относит к обязанностям целителя оказание хирургической помощи, вплоть до ампутации конечностей. Но, как отмечает историк медицины М.Б. Мирский, уже в те времена практиковали врачи, избравшие основным ремеслом именно хирургию, – так называемые «резалники», или «рукоделники». Их техника оттачивалась до совершенства, ведь они оперировали без привычного нам наркоза (притупляя боль пациента, в лучшем случае, алкоголем), а такую пытку человек может выдержать лишь несколько минут. (Хотя эфир открыли в 1200 г., лишь в 1540-м Парацельс описал его обезболивающие свойства; впервые же применили эфир для обезболивания при операции только в 1846 г., и сделал это английский зубной врач У. Мортон.) Существовали в средние века и еще более узкие специальности: «зубоволоки» удаляли зубы; «рудометы», сиречь «кровопуски», отворяли жилы, пуская кровь; «кильные мастера» вправляли грыжи; «очные», или «чечуйные» – лечили почечуй, он же геморрой...

Поражает приводимый профессором Мирским перечень инструментов, применявшихся древнерусскими врачами при хирургических вмешательствах. Наряду с универсальными орудиями, такими как «ножь врачевьский» и «бричь» (бритва), использовались специализированные: топорик с копьецом для рассечения и прокола чумных бубонов и сибиреязвенных карбункулов; «кроило» — массивный нож для вскрытия подкожных нарывов; всевозможные щипцы, иглы, шпатели, ложечки, щупы, пинцеты, клещи, а также... плотницкие инструменты: пила, сверло, тесло (род долота). Прибавим к этому добрый десяток снарядов для кровопускания («прогон», «стрек», «высекало», «гвоздие», «бодець», «ножицы» и другие), вспомним, что, согласно археологическим находкам, древнерусские хирурги успешно проводили трепанацию черепа, – и оставим свой «образованческий» скепсис по отношению к «непросвещенным» предкам.

 

^* Иллюстрированная версия статьи опубликована в журнале «Техника – молодежи», № 4 за 2003 г.

© Анатолий Вершинский, 2003.
Перепечатка в любом виде, полностью или частями, допускается только с разрешения автора.

К началу | Библиография | Статьи о кино | Мультимедиа | Альманах | Ссылки